Афганские наркотики и Иран
А.М. Трайнин, А.К. Лукоянов
Взаимоотношения Исламской Республики Иран (ИРИ) и Исламской Республики Афганистан (ИРА) представляют собой очень сложный, неоднозначный и зачастую конфликтный процесс, корни которого кроются как в далеком прошлом, так и — тем более – в новейшей истории.
В данной статье мы хотели бы выделить проблему трафика наркотиков из Афганистана и те последствия, которые в этом случае возникают для всего населения Ирана и для правящего режима ИРИ. Руководство этой страны, как известно, давно принимает очень жесткие меры по пресечению пагубного для страны процесса роста наркозависимости работоспособной части населения: в ИРИ хранение, распространение и даже употребление наркотических веществ карается в ряде случаев смертной казнью(1).
Изучением проблемы наркотрафика из Афганистана занимаются многие специалисты в западных странах. Созданы многочисленные научно-исследовательские центры, фонды и бюро, где проблема распространения наркотиков из Афганистана, в том числе и через Иран, занимает центральное место. В частности, профессор криминологии Исследовательского центра народонаселения в американском штате Мэриленд Питер Ройтер (Peter Reuter) полагает, что в Иране насчитывается более 3 миллионов потребителей наркотиков, в первую очередь героина. Он также утверждает, что возникший бум в производстве афганского опиума с каждым годом имеет все более отчетливую тенденцию к повышенному воздействию на жителей Ирана, несмотря на старание Тегерана сдерживать наркотрафик самыми суровыми методами(2). Это действительно острая проблема для Ирана, где за последние почти 11 лет только от «злоупотребления» наркотиками погибли около 22 тыс. человек. Кстати сказать, в настоящее время в ИРИ около, как утверждают в иранском Штабе по борьбе с наркотиками, 45% всех заключенных – это люди, обвиненные в распространении или употреблении наркотических веществ(3).
Западные специалисты по данному вопросу полагают, что именно увеличивающееся поступление наркотических веществ не просто приводит к разложению иранского общества, но и способствуют усилению социального и религиозного напряжения в нем. В определенной степени это верно. Но именно в определенной. Естественно, «заражение» общества в любой части света наркотиками, опасными для жизни и здоровья человека, вне всякого сомнения, приводит к резкому падению как общественного развития, так и собственно эволюции нации. Однако эта идея развивается порой чуть ли не до того, что и ядерная программа Ирана есть следствие одурманивания иранских политиков наркотиками.
Наличие на границе такой страны, как Афганистан, которая, по утверждению ООН, производит до 90% всего опиума в мире(4), создает для соседей, в первую очередь для Ирана, массу проблем, фактически представляющих собой угрозу его национальной безопасности. По мнению руководства Штаба по борьбе с наркотиками, наркомания рассматривается в Иране как третья по степени важности угроза для безопасности страны(5).
Конечно, можно, как и делают западные аналитики, списывать увеличение производства наркотической продукции, особенно на юге Афганистана, на присутствие там так называемого движения «Талибан». Но дело в том, что фактически, как мы отмечали в наших статьях, это движение малограмотных и необразованных фанатиков давно уже прекратило свое существование. Его отдельные группы примкнули к партизанскому движению, которое полностью охватило весь Афганистан.
Здесь не место рассказывать, что представляет собой движение сопротивления в Афганистане. Оно резко отличается от движения сопротивления в Ираке, хотя многие и пытаются сравнивать эти две страны. Главная причина полномасштабного неповиновения всего населения Афганистана состоит в первую очередь в исторической преемственности неприятия присутствия иностранных войск на его территории. Напомним только, что майские выступления населения в Кабуле шли под лозунгом «Смерть Америке», а вооруженное противодействие НАТО, США и их союзникам стало приобретать настолько организованный характер, что следует говорить уже о полномасштабном движении сопротивления, которое скоро может перерасти в организацию народно-освободительной армии и правительство национального спасения, где американским ставленникам уже не будет места.
Однако все события, которые происходят в современном Афганистане, трактуются западными экспертами только как желание несуществующего в реальности «Талибана» выращивать и сбывать наркотики исключительно для финансирования террористической деятельности.
Вот почему руководитель управления ООН по наркотикам и преступности Антонио Мария Коста в своем выступлении в Брюсселе 12 сентября 2006 года призвал незамедлительно начать активные военные операции всеми имеющимися в Афганистане силами, чтобы хотя бы частично уничтожить опиумные плантации и фабрики на юге страны(6). Он отметил, что в таких провинциях, как Гельменд и Кандагар, которые совершенно неподвластны ни Многонациональным силам, ни центральным афганским властям, произошло мощное увеличение производства опия и продуктов его переработки. «Я призываю силы НАТО уничтожить лаборатории по производству героина, разогнать открытые опийные базары, нанести удары по опийным конвоям и предать правосудию крупных наркоторговцев», — заявил А.М. Коста(7).
Со своей стороны, отметим, что такого рода призывы, пусть и в столь популярной агрессивной форме, не представляют реальной угрозы ликвидации этого бизнеса.
А.М. Коста утверждает, что «в 2006 году показатели культивирования опийного мака в Афганистане подскочили на 59% и достигли 165 тысяч гектаров. Небывало высокого уровня достиг урожай опия, который составил 6100 тонн, что на 49% выше показателей за 2005 год, и в результате этого Афганистан, по сути, превратился в единственного поставщика опия в мире»(8).
Отметим, что, если А.М. Коста говорит о 28 провинциях Афганистана, где выращивается опиумный мак, и о почти 3 миллионах жителях, занятых его разведением, то мы в свою очередь утверждаем, что, по нашим собственным данным, производство наркотиков осуществляется во всем Афганистане и в первую очередь под контролем оккупационных сил, а число лиц, участвующих в данном процессе, превышает 10 миллионов человек, так как даже малые дети с 4 лет уже работают на опиумных плантациях (есть фотографии).
Международные антинаркотические организации, в частности UNODC, считают, что почти 60% опиумной продукции из Афганистана направляется в Европу через Иран. Это приводит, как отмечала газета «Вашингтон пост» еще 23 сентября 2005 года, то есть почти год назад, к тому, что в Иране насчитывается самое большое в мире количество потребителей опиума. В первую очередь, по мнению газеты, это миллионы безработных и, конечно, молодoe поколение иранцев(9).
Мы считаем нужным выразить категорическое несогласие с таким мнением и тем более с цифрами, которые получены, как нам кажется, без всякого анализа и расчета. Дело в том, что оперативная работа спецслужб Ирана в области противодействия наркотикам ведется чрезвычайно жестко и бескомпромиссно, характеризуется практически полным отсутствием коррупции и системы покровительства. При всех подводных течениях общественной и социальной жизни Ирана в обществе повышенной религиозной морали употребление наркотиков является антигосударственным преступлением со всеми вытекающими из этого последствиями.
В начале 2003 года корреспондент «Радио свободная Европа/Радио Свобода» (RFE/RL) Билл Самий (Bill Samii) утверждал, что каждый четвертый гражданин Ирана живет в нищете, фактический уровень безработицы составляет, естественно, 25% и поэтому более 70% граждан страны начинают употреблять наркотики, чтобы, следуя этой логике, уйти от реальной жизни в мир иллюзий(10).
На наш взгляд, это чисто идеологические, а не научные аргументы. Дело в том, что уровень безработицы рассчитывается по специальным методикам, а не определяется на глаз или по желанию авторов, которые зачастую выдают свою точку зрения за истину. Так, например, после проведения парламентских выборов в Афганистане во многих публикациях (российских и западных) были указаны цифры, которые не имели никакого обоснования и которые авторы статей почему-то считали своим долгом привести как основополагающие, хотя до сих пор юридически оформленных конкретных результатов выборов в парламент Афганистана нет и не будет уже никогда.
Поэтому, когда «Фонд Beckley» (Англия), занимающийся исключительно наркоманией в Иране, также связывает употребление наркотиков в стране с безработицей, урбанизацией (!), ростом социальных и криминальных (!) проблем, то можно и нужно отметить, что его данные, как правило, используют 99% источников не позднее 2000 года. Причем опять-таки фонд использует источники UNODC, которые для специалистов могут служить только ориентировочными показателями, но не более.
Внимание к наркомании в Иране проявил даже специалист в области глобальной торговли наркотиками профессор Университета в Боготе (Колумбия) Франциско Тоуми (Francisco E. Thoumi)(11). Его основной специализацией является наркотрафик. Он утверждает, что «опиум всегда был основным выбором среди наркотиков для иранцев». И если развивать его мысль дальше, то по логике получается, что поставки героина из Афганистана ну просто необходимы для поддержания исторического быта Исламской Республики Иран.
В радиопередаче «Радио свободная Европа/Радио Свобода» (RFE/RL) от 7 сентября 2006 года аналитик RFE/RL's Билл Самий, которого мы упоминали выше, заявил, что из-за невозможности употреблять алкоголь молодые иранцы начинают употреблять в клубах синтетические наркотики типа methamphetamines, ЛСД в дополнение к гашишу и концентрированному героину. Мы не оспариваем того, что в Иране есть синтетические наркотики. Вопрос в другом – в оценке причин наркомании и в самом факте наличия достоверных данных такого рода. С нашей стороны следует естественный вопрос, какие ночные клубы посещал Б. Самий и где он обнаружил вышеперечисленные вещества? При этом следует учесть, что иранское общество не такое уж и открытое для проведения иностранцами подобного рода полевых исследований.
Б. Самий считает, что в Иране почти 8 миллионов человек употребляют наркотики. И каждый год 90 тысяч иранцев становятся наркоманами, использующими именно героин или опиум афганского происхождения. Нам представляются более реальными данные П. Ройтера о 3 миллионах наркоманов, что близко к иранским оценкам. Отметим, что иранцы сами пытаются разобраться в этой проблеме и широко ее обсуждают. Приведем опять-таки данные руководства Штаба по борьбе с наркотиками. Из них следует, например, что около 70% осужденных по статьям о наркотиках являются женатыми людьми, а потому общая численность населения, страдающего прямо или косвенно от наркотиков (включая домочадцев), составляет в Иране около 10 миллионов человек(12).
Как же, по мнению западных экспертов, реагирует государство, то есть официальный Тегеран, на данную проблему? Если до исламской революции были арестованы десятки тысяч наркоманов и торговцев наркотиков, то сейчас существующий режим тратит, как считают западные специалисты, миллионы долларов на поддержание присутствия войск вдоль тысячекилометровой границы с Афганистаном и Пакистаном. При этом, как утверждает тот же Б. Самий, сотни иранских солдат и полицейских гибнут в боях с наркоторговцами, которые используют ПЗРК, крупнокалиберные пулеметы и, естественно, автоматы Калашникова.
Конечно, без потерь не обходится, однако, если взять за основу заявления иранских военных о том, что их армия в состоянии оказать противодействие и дать отпор американцам, то как же тогда можно характеризовать уровень подготовки солдат и офицеров регулярных войск, сотни которых гибнут в боях с наркоторговцами? Если, допустим, случаются большие потери, то возникает вопрос – какие силы в действительности занимаются обслуживанием наркотрафика в Иран?
Вот здесь и возникают вопросы, которые представляют собой уже предмет тайной дипломатии и кулуарных отношений. В частности, куда деваются захваченные иранскими спецслужбами наркотики как из Афганистана, так и из Пакистана?
В заключение отметим, что борьбой с поставками героина из Афганистана занимается специальная служба Исламской Республики Иран, и делает она это весьма успешно, не жалея ни денег, ни технических средств, ни времени для выполнения задачи по полному закрытию границы с Афганистаном.
Но все дело именно в том, что после оккупации Афганистана и наличия большого количества войск НАТО и США производство опиумного мака стало, что бы там ни говорили и ни писали западные эксперты, основной составляющей политики режима Карзая со всеми вытекающими отсюда для Ирана последствиями – попыткой оказать дестабилизирующее влияние на ситуацию в стране с помощью массированного распространения наркотиков на иранском направлении.
1)http://iraqwieder.narod.ru/narkotik.html
2)Труды Университета Мэриленда. Август 2006 года. Тел. 301-405-6367. Reuter, P. (2006) "What Drug Policies Cost: Estimating Government Drug Policy Expenditures" Addiction , 101, 312-322).
3)Интервью руководства Штабом по борьбе с наркотиками// «Джомхурийе-эслами», 08.01.2006
4) UN Office on Drug and Crime. 2006. World drug report.
5)Интервью руководства Штабом по борьбе с наркотиками// «Джомхурийе-эслами», 08.01.2006
6) http://www.unodc.org/unodc/ru/press_release_2006_09_12.html
7) Там же.
8) Там же.
9) «Вашингтон пост», 23 сентября 2005 г.
10) Билл Самий. Злоупотребление лекарственными травами. Анализ. Радио свободная Европа/ Радио Свобода. Зима. 2003 г.
11) Telйfono: 3366583/82, Ext. 120.
12) Интервью руководства Штабом по борьбе с наркотиками// «Джомхурийе-эслами», 08.01.2006